Мокс

Мокс

Помните, более 10 лет назад, когда тогдашний глава турецкого государства посетил Армению (в связи с футбольным матчем между сборными Армении и Турции), прибывших с ним журналистов поразило одно обстоятельство – присущее молодому поколению армян совершенно органичное чувство принадлежности к своей, пусть и утраченной более столетия назад, исторической территории обитания . Тому, что в науке принято называть «Lebensraum», а в народе, без пафоса, – Родиной. Чувство, естественное, как воздух, для подлинного наследника не только земли, но и культурного пространства, показалось совершенно невероятным для молодых турецких ребят – потомков тех, кто расчистил территорию от армян и вот уже более столетия безуспешно пытается стереть следы их пребывания в Западной Армении.

Обстоятельство это открылось журналистам из Турции самым неожиданным образом – в прямом общении с армянской молодежью на трибунах стадиона. На вопрос «Откуда ты родом?», те неизменно называли историческую родину предков. При этом никто не говорил, мол, дед мой – карсский или эрзрумский. Ответ был предельно ясный: «Я (мы) – из Карса, Вана, Муша»…

Оказалось, что все эти привычные нашему слуху «карсеци, ванеци, мшеци» и проч. – то, что является неотделимым маркером идентичности каждого из нас, что является темой не только беседы о геноциде, но и любого веселого застолья и просто посиделок в кругу друзей, что может стать даже объектом дружелюбного юмора, когда выявляются забавные этнографические детали, диалектальные особенности и проч. – одним словом абсолютно живая составляющая мироощущения практически любого армянина, невероятно поражает наших соседей. Не знаю, какого рода это удивление, но турецкие журналисты писали об этом с восторгом . Неужели не ожидали услышать из уст армян знакомую томонимику? Впрочем, сказать я хотела вовсе не об этом…

Среди множества «карсских, ванских, эрзрумских, мушских» и прочих, мне никогда не доводилось встречать «моксских». Атрибут «моксский» ассоциировался у меня, скорее, с работами Орбели по Моксу, да еще с прекрасной песней «Մոկաց հարսներ» – «Моксские невесты» (последнюю, помимо профессиональных исполнителей, замечательно в джазовой обработке исполнял небольшой любительский кубанский (!) хор под руководством моего дяди, привившем казачкам большую любовь к армянскому фольклору).

А вот самих «моксских» встречать не доводилось. Знаю, что всего несколько семей выходцев из Мокса жили в деревне Азатан Ширакской области…

Я никогда не задумывалась над этим, пока в одну из экспедиций по Западной Армении не попала в Мокс. Мы подъехали к Моксу через Шатахское ущелье, миновав ныне курдонаселенную деревню Суртки (исковерканное арм. Сурб Тикин – «Святая Госпожа (Богородица)». Здесь до сих пор живут в оставленных армянами домах, в стенах хлевов – камни с крестами из разрушенных храмов…

Сам же Мокс расположен в глубоком и очень живописном ущелье: тополя, ледяные родники, огромные черепахи…

Населяющие сегодня Мокс курды до сих пор между собой называют районы города старыми армянскими названиями – Абрамас и проч.

Мы долго стояли на возвышенности, разглядывая Мокс сверху. А потом, когда наша машина спускалась по очень узкому серпантину дороги, я вдруг осознала, почему никогда не встречала моксских. Там просто никто не выжил. Бежать оттуда было совершенно невозможно. Две узкие тропинки, спускавшиеся в ущелье к городу, были перекрыты. Резни не избежал никто.

Виктория АРАКЕЛОВА

Հետևեք մեզ նաև Telegram-ում