В ирано-турецких отношениях наступил кризис

4 апреля посол Ирана в Анкаре Бахман Хусейнпур был вызван в МИД Турции. Как сообщают иранские СМИ, в турецком МИД-е от него потребовали разъяснений по поводу жесткой критики в адрес Анкары со стороны ряда высокопоставленных иранских политиков.

Одновременно министр иностранных дел Турции Ахмед Давутоглу сообщил газете Zaman, что связался с главой МИД Ирана Али Акбаром Салехи, чтобы «выразить обеспокоенность высказываниями некоторых представителей иранских властей по поводу позиции Турции в сирийском вопросе, в частности, обвинением Анкары в действиях по указке США».

Отметим, что речь идет о недовольстве ряда высокопоставленных лиц Исламской республики тем, что Турция организовала в Стамбуле очередную конференцию «Друзей Сирии». По этому поводу министр иностранных дел ИРИ Ахмед Вахиди заявил, что цель стамбульской конференции – спровоцировать религиозную войну в регионе. Генерал Вахиди обвинил в эскалации напряженности в регионе не только Анкару, но и Вашингтон: «США и ряд западных стран стремятся постоянно поддерживать кризисную ситуацию в регионе. И они должны знать, что из-за своей политики также причастны к гибели в Сирии невинных людей». В свою очередь спикер Меджлиса Ирана Али Лариджани отметил, что его страна отказывается от переговоров с «шестеркой» международных посредников (постоянные члены Совета Безопасности ООН и Германия) относительно своей ядерной программы в Турции. Согласно достигнутой ранее договоренности, эта встреча должна была состояться в Стамбуле в середине апреля. Теперь иранская сторона теперь требует провести это встречу в более нейтральном месте. Например, в Китае, Дамаске или Багдаде. Очевидно, что официальный Тегеран более не рассматривает Турцию в качестве непредвзятого посредника.

Реакция Турции оказалась вполне ожидаемой. Премьер-министр Турции Р.Эрдоган упрекнул Иран в неискренности. «Иран просто тянет время, предлагая в качестве места для переговоров Дамаск или Багдад. Иранская сторона заранее знает, что западные представители туда не поедут», – заявил глава правительства Турции. Комментируя отказ иранцев от стамбульской встречи, президент Турции Абдулла Гюль не исключил перерастания напряженности в отношениях Тегерана с Западом в военный конфликт. «Есть вероятность перерастания напряженности, очаг которой находится в рамках ядерной программы Ирана, в горячее (военное) противостояние… В таких условиях Турция не может позволить себе следить за событиями дистанционно, поэтому дипломатическая активность и военная подготовка для Турции не выбор, а необходимость», – цитирует слова А.Гюля телеканал KanalD.

В ответ высокопоставленный иранский дипломатический представитель Алаэддин Боружерди вновь заявил, что его страна не заинтересована в проведении переговоров в Стамбуле. «Турция продолжает вражески относиться к Сирии, поэтому мы не желаем участвовать в переговорах в этой стране», – отметил он.

Отметим, что официальный Тегеран никогда не верил “добрым намерениям” Турции. Несмотря на довольно внушительные масштабы ирано-турецкого сотрудничества, в действительности элиты двух республик никогда не доверяли друг другу. Более того, в лице противоположной стороны, правительства каждой из этих республик видят геополитического соперника и даже врага. Именно поэтому следовало ожидать, что относительное потепление в ирано-турецких отношениях, которое можно было наблюдать в начале 2000-х годов, рано или поздно подойдет к концу, уступив место традиционной и ярко выраженной в регионе взаимной неприязни оседлой и кочевнической цивилизаций.

Стремящаяся к политической роли ведущего государства в регионе, Турция рассматривала иранскую ядерную программу в качестве удобной возможности  обозначить свою роль в отношениях с Западом и подчеркнуть свою значимость в региональных процессах. Тогда власти Турции сделали несколько реверансов в сторону официального Тегерана, однако доверия иранских коллег, как теперь уже стало ясно, так и не удосужились. Даже резкое ухудшение турецко-израильских отношений не произвело на власти Ирана никакого впечатления. А желание Анкары усилить свое влияние в Сирии посредством поддержки антиправительственного движения, и вовсе превратили Иран в стратегического соперника Турции. Ко всему этому прибавилось еще и заявление внешнеполитического ведомства Турции о том, что в рамках программы противоракетной обороны НАТО на юго-востоке этой республики будет расположен радар системы раннего оповещения. Всего этого более чем достаточно, чтобы в Тегеране приняли решение о прекращении развития отношений с Турцией.

Другим важным аспектом современных развитий на Ближнем Востоке является тот факт, что официальный Тегеран «связал» сирийскую проблему со своей ядерной программой. С точки зрения иранцев, подобное решение вполне логично. Ведь если быть до конца честным, надо признать, что волнения в Сирии направлены не против правительства Башар Асада, а именно против региональных интересов и влияния Ирана. Реализуемая Западом антисирийская кампания воспринимается в Тегеране в качестве агрессии против «первой линии обороны» Исламской республики. Именно поэтому правительство Ирана так заинтересовано в восстановлении стабильности в Сирии, и для решения этой задачи готово пожертвовать даже возможностью мирного обсуждения и урегулирования ядерного конфликта с Западом. В Тегеране прекрасно понимают: последствия потери Сирии – неминуемую агрессия Израиля, США и, возможно, стран НАТО против Ирана.

Жесткая реакция высокопоставленных иранских чиновников на попытки Турции сменить власть в Сирии объясняется именно вышеописанными реалиями. Развернувшаяся между Турцией и Ираном геополитическая борьба в настоящее время набирает все новые обороты. Так, в ходе недавнего официального визита премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана в Тегеран, сторонам не удалось найти пути решения накопившихся в двухсторонних отношениях проблем. Сразу после визита Эрдогана Турция заявила о решении сократить импорт иранской нефти на 20 процентов и заменить ее на ливийскую, что является дополнительным подтверждением  глубокого кризиса современных ирано-турецких отношений.

 Грант МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН, газета “Новое время”